"Агафон" - форум православной молодежи Самарской области

Мне очень понравилось. Надеюсь, и форумчане заценят. ;-)4 истории от о. Михаила....

"Стройные ножки матушки Голиндухи (вполне реальная история)
Отец Мисаил был ревностным пастырем.
Одно время он всерьез полагал, что чем больше наоткрывать церквей, тем ближе к Богу народ будет. Так сказать, явочным порядком определить в Царствие Небесное. Попозже он уже поумнел, додумался до того, что телегу впереди лошади не ставят: не приходское требоисполнительство следует развивать, а помогать возрастанию общин, которые в сердцевине своей жизни взращивают храм. Но это было потом, а сперва он старательно по обширной территории своего прихода рассаживал церковные помещения - словно корни хрена по огороду в предвкушении будущего маринада. В частности, пробил Свято-Михайловский храм на базе бывшей продуктовой базы в дальнем селе Боковые Кардашинки (в те перестроечные времена продукты резко иссякли и база опустела). Церковь оборудовали несколько энтузиастов во главе с местным агрономом-безбожником, на советы батюшки внимания обращали немного, и получилась она какая-то странная: кубик со странными нахлобучками, игравшими роль многокупольной красоты. Внутри храмина была бетонная, холодная и корявая, алтарь непонятно почему мелко ютился в углу. Тем не менее, в работу её запустили. А куда было деваться? – святыня!
Отец Мисаил конструкцию освятил иерейским чином, в ущерб своему родному храму отслужил там несколько безлюдных литургий, и вот пришло время пригласить епископа для святительского освящения строения полным архиерейским чином. Пригласили. Правда, выбрался владыка нескоро, через три месяца. Ибо пригласили одного, а выбираться в эту дыру пришлось другому: как раз случилось время архиерейских ротаций. Новоназначенный деспота был человек молодой и современный до юркости, с попами в застолье держал себя вполне свойски. Но сан он нес с должным достоинством: и расчесочки соблюдал, и митр завел более цветов радуги. Сначала ему было не до освящения храмов, нужно было обживаться в управе. Предыдущий владыка, человек пожилой и бывалый, рачительный, побывавший прежде монастырским экономом, вывез все, вплоть до бачков от унитазов (унитазы нерадивые рабочие прочно вцементировали в пол). Отец Мисаил был в помещении епархии в период междувластия, и даже подивился стерильности помещений. Кроме пачек епархиальных газет и нескольких зачитанных глянцевых журналов «фор мэн» во всем двухэтажном корпусе он обнаружил только скромно стоящую на окне иконку прп. Силуана Афонского, некогда в порыве верноподданнического умиления им сами и подаренную тогдашнему владыке вскоре после канонизации святого подвижника.
Как бы там ни было, бачки, шкафы и кровати в епрахупр завезли, ручки на дверях сменили на латунно-позолоченные, люстры повесили с хрусталем, и владыка выбрался на давно заказанное освящение.
Отец Мисаил был очень рад, он рассчитывал, что, после архиерейского действа, будет надежда выпросить для храма индивидуального священнослужителя.
К первой в Свято-Михайловском храме архиерейской литургии и освящению батюшка готовился тщательно. Храм украсили как могли, всякими способами (объявления, уговоры, посулы, организация остатков местной соввласти) явка приличного числа захожан была обеспечена. Заранее в Кардаштинку отправили микрик с верными волонтерами из его родной церкви, в том числе и хор, почти не совсем непрофессиональный. Сам о. Мисаил с матушкой и семейством должны были ехать в Жигуленке. Все было рассчитано точно.
Эта точность о. Мисаила и подвела – за годы жизни с милейшей Голиндухой он так и не сумел осознать того очевидного факта, что точность во времени в их семье абсолютно провальна. Скрытый текст

Хотя некоторый прогресс и был: в это день в назначенный момент времени матушка уже начала собираться. Собралась минут за двадцать, чем поставила личный рекорд для книги Гиннеса. Некоторые могут подумать, что такой исключительный темп сборов явился следствием истерики, в которой все эти минуты пребывал батюшка. Но нет, это поверхностное впечатление: истерики бывали и раньше, но результат достигался диаметрально противоположный. Нет, скорость сборов, не побоимся утверждать, была исключительно следствием обретенного матушкой в приходском служении благочестия и почитания епископа как носителя полноты благодати в Церкви. Так что к назначенному времени приезда епископа матушка у себя дома таки собралась, и села в машину. Батюшка, одной рукой держась за сердце, другой переключил передачу, и Жигуленок рванул с места в стиле Феррари. Через пол час они были на месте. Все было нормально, владыка опаздывал на час (молодой еще, спешил).
Через долгое время волнений и перекладываний креста с одного края подноса на другой, забренчал обрезанный газовый баллон. Далее все проходило по писаному – приветствие, поклоны, служба.
Но только вот что странно: владыка, сев на свое законное место сбоку престола, все выглядывал в южные двери иконостаса ( в варианте продбазы северо-северо-восточные) и со странным энтузиазмом цокал языком. В конце концов он, с непонятной заинтересованностью глядя на о. Мисаила, спросил: «Отец, а кто там у тебя регентует в хоре?»
- Да матушка и регентует.
- Матушка?
- Ну да…
- Твоя матушка?
- Моя… А что?
- Да ничего… Хороша у тебя матушка. Ножки у неё высший класс, повезло тебе.
Благочестивый иерей Мисаил был изумлен таким наблюдением, но вида не подал.
- Да ничего. Мне нравится.
Архиерей помолчал (чтение составного Апостола давало время):
- Эх, мне бы таких.. А то у меня клуши, страшилы, все вчерное завернуться с головы до пят, посмотреть не на что… Хоть бы от православных матушек опыт переняли, что ли, так нет…
Тут и о. Мисаил не выдержал, выглянул в двери и посмотрел на клирос. И ослаб в коленях.
На клиросе его матушка регентовала в совершенно экзотическом наряде: сверху белая блузка, а снизу, под неимоверно короткой коричневой атласной юбкой – длинные стройные ножки, обтянутые черными колготками. На подкашивающихся ногах батюшка вышел на клирос, и страшно зашептал: «Это что такое?!!». Матушка глянула вниз, и её качнуло.
Через минуту она стояла, завернутая в плюшевое аналойное покрывало, бледная и с вытаращенными глазами. Но все же спела.
Оказалось, что впопыхах сбора матушка одела нижнюю юбку, а вот верхнюю забыла, и не заметила того. А точнее – не успела одеть; нечего её было так истерично торопить и подгонять. Ехала же в длинном плаще, по сезону.
Архиерею же служба очень понравилась. Вскоре он «поставил» в продхрам постоянного священника. Правда, тот оказался экстрасенсом и йогом (а как бы иначе он там прокормился?), но это уже не было заботой о. Мисаила. Теперь батюшка был занят созданием нового храма – в бывшем коровнике села Старая Бурда.
http://shpol.livejournal.com/151794.html

Первый панк Союза
Среди прочих забавных приключений моей жизни было и такое: я по факту несколько дней был первым панком в СССР ;
во всяком случае, по внешности.
Родится мне привелось со врожденным пороком сердца; в отличие от моих родных братьев, я выжил. Хотя и много болел в детстве, в четырехлетнем возрасте пришлось провести в постели почти целый год.
Естественно, в школе я был на особом медицинском учете , освобождение от физкультуры и прочие льготы.
Однако каким-то образом ко времени поступления в ВУЗ мои сердечные проблемы рассосались, обследование не показывало никаких отклонений. Таким образом, в институте освобождения от физкультуры мне не светило. Но в мое сознание это, видимо, не вмещалось; уроки физкультуры я считал законным часом пива. От чего не оступался и весь первый курс. Зимняя сессия каким-то образом прошла без эксцессов по этому поводу; тем паче я успокоился.
Однако, весенняя сессия преподнесла сюрпризы. Оказалось, что без зачета по физкультуре сессию я не сдам. Мстительный преподаватель физкультуры ни на какие компромиссы не соглашался. Впрочем, в конце концов, соглашение с ним было достигнуто: я записываюсь институтскую секцию вольной борьбы, и исправно посещаю тренировки; в этом случае мне выставляют зачет по физкультуре. Деваться некуда, пошел бороться.
Тренер секции принял меня с большим энтузиазмом: «Очень рады Вашему приходу. Если у Вас еще есть друзья Вашей комплекции, обязательно приводите к нам». Я, оглядевшись с некоторым недоумением, обнаружил, что все спортсмены-борцы – это худощавые малорослые ботаники в очках и в болтающихся над жилистыми ножками семейных трусах. Ботаники искоса и неприязненно проглядывали на новичка. Тем не менее, тренировка продолжилась в штатном режиме. Я с любопытством наблюдал отработку приема: «Противник прыгает на одной ноге. Подсечкой вы валите его на пол». Некоторые подсечки получались, и прыгавший, цепляясь за победителя, падал. В других случая подсекающий ушибал голень о бутсу прыгающего или о стоящий рядом спортивный снаряд, и сам падал на пол, держась за травмированную ногу. Тренер уныло взирал на эту вакханалию спортивного мастерства. Затем он повернулся ко мне, и с энтузиазмом обратился:
- Давайте я покажу, как мы умеем работать, Вам понравится!
- М-м-м-м… Давайте… А что я должен делать?
- Ничего, просто стойте.
Я стою. Он что-то делает, что описать я уже не могу. Но последствия помню хорошо: вниз головой вертикально врезаюсь об мат. Полежав, встаю. Голова сильно накренилась набок. Ухожу; тренер с фальшивой бодростью приглашает на следующую тренировку. Спасибо. Голова набок еще дней пять, так хожу и на пары в институт (последние пары семестра). К насмешкам привык, да насмешки быстро и закончились: народ к моему виду тоже привык.
Однако проблема с зачетом так и не решена; идти на вторую тренировку мне очень не хочется. Отправляюсь к физкультурнику, демонстрирую шею. Тот под тяжелым вздохом плохо маскирует усмешку: «Ваши проблемы, юноша». Но, тем не менее, дает новое направление. Теперь мне предстоит отправиться в Яхт-клуб , на институтский причал, и там поработать (отработать долги). Яхтингу меня учить никто не собирался. Как оказалось, нужен был маляр. Причем, такой как я, штрафник, другой бы не согласился.
Работа была такая: на плотике, лежа на спине, нужно было заплыть под низкий металлический причал, и там его настил и набор (металлические балки) зачистить металлической щеткой, а затем покрасить огненным суриком.
Отступать мне было некуда, и не возражал. Тем более, что работы я вообще-то не боялся; нужно – сделаем. Мне выдали плотик, щетку, краску и кисть, а также очки и респиратор. Приступил.
И сделал. За три дня. Почистил и покрасил обозначенную секцию причала. А также тщательно покрасил себя самого. Краска на коже кое-как оттиралась бензином (оставляя только болезненно-розовый оттенок), прикрытое маской лицо имело цвет более-менее человеческий, но вот волосы повязать платком я не сообразил. В результате к концу работы на голове образовался кок ослепительно-красного цвета. Решив использовать ситуацию к своей пользе (а прикол я всегда считал пользой), пришлепнул кок ладонями по бокам, придав ему вполне петушиный вид настоящего ирокеза (волосы я носил длинные; другое дело, что из-за их упругости они всегда торчали на голове шаром, но тут-то их и укротили). Как среагировали на это мои бедные родители, не помню; возможно, они тогда были в отъезде – все же вид у меня для тех времен сверх меры экстремальный. Но в институт я пошел именно в таком виде (шло время сессии; посещения были только на консультации и экзамены). С консультации меня выгнали; объяснили, что максимум, который может терпеть деканат – это голова набок. Петушиный гребень к экзаменам не допустят. Поскольку на второй курс планировалось перейти (иначе – немедленно армейка), то пришлось призвать друзей для совершения акта обрезания. Сие действо совершалось при помощи портняжных ножниц, сапожного ножа, безопасной бритвы, зеленки и ваты.
На экзамен я пришел красавцем с обнаженным черепом. Зеленого цвета. Правда, все равно с первого раза не сдал; сопромат мне всегда плохо давался.
http://shpol.livejournal.com/149396.html?#cutid1

Нетерпеливый грибобойца

Грибной сезон никак не разродится боровиками. Уже дней десять, как-то там, то тут появляются по грибу, а то и по грибнице. Но все равно – отдельные артефакты, ведра не наберешь, системы не прослеживается. Впечатление такое, что грибам очень хочется родиться, но что-то все не пускает. Вот и обильный дождь прошел, и тепло. Но ничего не меняется…
Однако,
вот, на днях дружно двинулись мухоморы, а они как правило предшественники массового появления белых грибов. Мухоморы большие, крепкие, красивые. Появляясь из под толстого матраса хвои, первое время – пока не пробьют наст, создают характерный белогрибный пейзаж – высокие плотные бугорки характерного грибного вида. Так и предчувствуешь – отодвигаешь хвою, а там крепкий белый бочонок с палевой шляпкой. Отодвигаешь – а там красное великолепие в декоративных белых веснушках: не то…
Шел я вчера по лесу, белых практически нет, пару штук нашел, а вот мухоморы – везде. Да еще лес хорошо похожен передо мной, видно, совсем недавно. Ходок был энергичный, площади оббежал немалые. А шел, получалось, вроде как по его следам. И следопытом наблюдаю вот такую картину.
Первый этап. Предшественник внимательно и аккуратно осматривал все холмики, приподнимал хвою, и, как провидится красный окоем, шел дальше. Затем пошел период быстрого осмотра: хвойный покров скидывался весь, скорее всего палкой. Мухоморы красовались во всем своем великолепии.
Далее мухоморам стало хуже, грибной охотник, похоже начал раздражаться: головки веселых грибов были частично поломаны, частично сбиты, причем было заметно, что футбольные удары по грибам становились все более мощными. А с какого-то момента шляпки уже не разлетались вокруг: они были потоптаны. Раскрыв ударом палки очередной хвойный холмик, рассерженный грибник с силой прихлопывал невинное растение сверху сапогом. Среди развороченной хвои оставалось бело-красное пятно из крошек и пластинок. Такое зрелище открывалось передо мной еще на пол часа хода по лесу.
В конце концов я, следую маршруту того же сердитого грибника (свернуть из этого перелеска особенно было некуда: по сторонам молодые посадки), выхожу на просторную полянку. Полянка опять же покрыта холмиками хвои. В центре был, видимо, самый большой. Холмик раскрыт, и на его месте впечатанные в землю останки большущего мухомора. Судя по всему, здесь терпение моего предшественника иссякло окончательно. Мухомор не просто растоптан, а буквально впечатан в землю; даже просматривается отпечаток каблука. На этом акте вандализма у грибника в сапогах, видимо, иссякло то ли последнее терпение, то ли лимит времени. Все остальные холмики на поляне нетронуты. Грибоборец ушел.
Я осторожно поддеваю палкой хвою на ближайшем бугорке. А под ним – кругло-толсто-белое. Еще один бугорок, еще один. Непосредственно вокруг растоптанного мухомора кольцом росло пять прекрасных боровиков. Правда дальше все холмики – ожидаемо мухоморные.
Вот так, рано терпение кончилось у моего коллеги, до доброго ужина на большую семью недотянул совсем немного.
Мда, как часто повторял батюшка Иоанн, «все получает тот, кто умеет ждать».
http://shpol.livejournal.com/150364.html?#cutid1

Телефонный звонок, звонит Алла.
- Я в городе, на четвертом этаже, купила диски. Думаю зарядку купить, что скажешь?
- Где купить?
- На четвертом этаже.
- Где на четвертом этаже?
- В городе.
- ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАЖ ЧЕГО???
- Ты почему кричишь? Магазина, конечно. А где же еще покупают?
- Так. Какого магазина четвертый этаж?
- А ты что, сам не знаешь?
- Не знаю. Мало где...
- Да в гостинице, помнишь, на четвертом этаже комната такая есть, там всякое для компьютера продают. По мне, так это само собой понятно. Какой еще четвертый этаж?
- Я подумал, в Центральном универмаге...
- А что там на четвертом этаже делать?
- М-м-м-м-м-м….

- Представляешь, я сегодня шла по тропинке в саду, и так упала! Ударилась сильно, даже лицом…
- Ого! А как, хотя бы без последствий?
- Да нет, ничего. Только очень расстроилась сначала…
- Это понятно…
- А потом, пошла в сад, посмотрела тропинку, увидела, что там из земли корень торчит, и очень обрадовалась.
- Обрадовалась? Чему обрадовалась?
- Тому, что это я споткнулась. А то сначала подумала, что я уже старенькая такая, просто так падаю…."

http://shpol.livejournal.com/153441.html