"Агафон" - форум православной молодежи Самарской области

Очень хорошая заметка о. Филиппа Парфенова об опыте общения с протестантами. Искренняя, вдумчивая и очень верная. И очень живые и наглядные примеры в ней из жизни. Я знакома с аналогичными примерами из своего опыта.

цитата:

О православных и протестантах (из личного опыта общения)
1. Феодосия, 1997 г.
Скрытый текст

В пору моего активного приобщения к церковной жизни в начале 90-х я, как и многие мои соотечественники, прошел через определенный скепсис и неприятие разных протестантских мероприятий, «фестивалей Иисуса», массовых собраний на стадионах и т.д. и т.п. Тогда вообще на фоне далеко не удачного процесса вестернизации российского общества, через пень-колоду и со многими крайностями, когда с Запада попадала в основном низкопробная аудио- и видеопродукция, как западные проповедники, так и отечественные протестанты могли восприниматься скорее как что-то несерьезное, неимеющее почвы, корней и традиций перед 1000-летней православной историей. А то и просто грубо-пренебрежительно назывались сектантами. Тем не менее, мне самому в немалой степени помогли в том числе несколько протестантских авторов в начале моего христианского пути. Например, Джош Мак-Дауэлл с его книгами «Не просто плотник», прочитанной мной еще в 1988 году, и «Неоспоримые свидетельства», в 1991-м. Затем были открыты Клайв Льюис и Сёрен Кьеркегор. Да и Мартин Лютер («О рабстве воли») в его полемике с Эразмом Роттердамским (книга «Эразм Роттердамский. Философские произведения» была выпущена еще в 1986 г. издательством «Наука») тоже производил впечатлением своей эрудицией и красноречием, хотя мне больше нравился и продолжает нравиться Эразм. Но все это были книжные впечатления. А вот один из первых живых личных контактов с отечественными протестантами уже в мою сознательно-церковную пору произошел во время моего отдыха в Феодосии в июле 1997-го, незадолго до моего начала служения в священном сане.

Одна из моих родственниц сняла комнату у одной хозяйки в доме, и там были еще свободные места. Звала меня присоединиться отдохнуть, ну я и поехал. Как сейчас помню, дом был по улице 8-го Марта. Метрах в 300 от дома был небольшой беленький православный храм, открытый и восстановленный уже в последние годы. Хозяйку звали Ольга, она была приветлива, несколько эмоциональна, с нелегкой жизнью позади, и состояла она в адвентистской общине. Крещена была, как многие наши соотечественники, больше по условной традиции, в центральном феодосийском храме (Казанской иконы Б.М.). Но при крещении, как сама призналась, ничего не почувствовала. Кстати, потом мне, будучи уже священником, неоднократно приходилось выслушивать похожие признания от многих наших отечественных протестантов (фактически, несостоявшихся православных), - что ж, учитывая нашу традиционную приходскую картину групповых крестин, когда все совершается в сумбуре, без всяких объяснений и наставлений при крещении, да еще младенцы кричат, легко могу понять такие признания.

Мы сразу же нашли общий язык, несмотря на разницу в вероисповеданиях. Конечно, спорили… Я с собой взял как раз только что изданную в то время книгу «Таинство веры» иером. Илариона Алфеева, и зачитывал Ольге отрывки оттуда, в том числе стихотворные переводы гимнов Симеона Нового Богослова, сделанные о. Иларионом. Она живо и с интересом слушала… Рассказывал ей, почему мы почитаем иконы и откуда это идет. О субботе, естественно, тоже был разговор, в том плане, что православные сохраняют субботу как особый богослужебный день, хотя на первом месте у нас день воскресный. В общем, обнаружилось, что душа-то ее наша, фактически православная! Ну а как она оказалась тогда у адвентистов? Да в общем-то причина банальная. Какие-то живые контакты сначала, с объяснением Библии (в православных храмах и сейчас далеко не везде проповедуют, а тогда и подавно), некоторое время у баптистов побыла, но там ей не очень понравилось, а через кого-то из них, видимо, появились первые встречи с адвентистами. А потом навалилась на Ольгу тяжелая пора. С двумя малолетними детьми (муж бросил) она однажды свалилась зимой с тяжелой формой воспаления легких. Помощи было ждать абсолютно неоткуда! Из общины адвентистов, узнав о ней, пришли в дом, дежурили у ее постели, кололи дрова, готовили, кормили… В общем, выходили и вылечили ее. Может и от смерти спасли фактически, как тот добрый самарянин из ев. от Луки. Уже это одно сроднило Ольгу с местной адвентистской общиной всерьез и надолго, если не навсегда. После этого общения с ней, когда я узнал всю эту историю, у меня как-то серьезно приоткрылись в первый раз глаза для объяснения множественности христианских исповеданий и условности границ Церкви – что это отнюдь не простое недоразумение в христианской истории, а далеко не случайное явление, по-своему промыслительное.

Ну а что тем временем было в упомянутом мной православном храме в 300 метрах от Ольгиного дома? Сходил я туда несколько раз на богослужения. Они были весьма длинными – около 4 часов длились всенощные под воскресный день. Настоятель о. Александр был, судя по всему, ревнителем устава и самим по себе строгим книжником. Хор там, впрочем, пел приятно, и местная немолодая регентисса приняла меня весьма по-доброму и приветливо, сказав, что для пения нужно благословение настоятеля. Я запланировал причаститься на Литургии 7 июля, в праздник Рождества Иоанна Предтечи, и решил просто попросить у него благословения на причащение, когда он вышел исповедовать. Сказав, что я недавно исповедовался, у меня есть свой духовник, я церковный певчий и регент… Он категорически отрезал: «Я вас не знаю. А перед причащением все исповедуются, так положено» (уже не помню точно, но приблизительно таков был смысл). Я говорю: «Но я не знаю, в чем исповедоваться, поскольку исповедь была недавно!». Он: «Нет, без исповеди не могу вас допустить, я перед Богом отвечаю». Я: «Но ведь вы же сам не каждый раз перед причащением исповедуетесь! А я скоро тоже буду служить, как и вы» - «Ну это как Бог даст. Так не будете исповедоваться?». Причаститься хотелось, но чувствую, как внутри поднимается волна протеста и раздражения, и я выпаливаю: «Раздражался!»
Этого было вполне достаточно, после чего о. Александр прочитал надо мной разрешительную молитву. А когда я подходил ко причастию, одна из местных въедливых теток начала мне делать какие-то замечания (то ли руки не так сложил, то ли еще что, уж и не помню. Я ей сказал, что вообще-то я сам все время в храме работаю...). Мда, подумал я после причащения, покидая храм, - Ольге здесь явно делать нечего!

Жаль, что связь с ней прервалась, и больше по моей вине. Раза два мы потом обменялись письмами, потом я уже не отвечал. Не знаю теперь, там ли она еще живет, на 8 Марта, или еще где… Ларионова, кажется, ее фамилия.

2. Чита, 2001 г.

На первом месте моего служения мне доводилось иногда общаться с пятидесятниками. В Чите сильно представлена их церковь «Спасение в Иисусе». Четыре их проповедника приехали в Забайкалье в 1990 году, и за считанные годы они основали десятки различных общин по всей Читинской области, и в 2000 году, например, их собрания в Чите нередко превышали количество молящихся православных во всех приходах города, вместе взятых, составляя 800-1000 чел. Работа с наркозависимыми, с заключенными у них была поставлена весьма серьезно. Когда я начал регулярно навещать одну из ИТК, там уже проводили собрания пятидесятники. Сначала многие изъявляли желание креститься, а я по неопытности допускал тогда всех. Потом оказывалось, что на последующие мои собрания, исповеди, причащения, беседы приходила ничтожная доля от принявших крещение (в первый раз приходили просто, чтобы посмотреть на что-то новое или получить сувениры). А из пятидесятников-зэков потом отзывались о тех крещениях критически, и совершенно справедливо. Впрочем, была небольшая и устойчивая часть заключенных, которые ходили и на пятидесятнические, и на мои молебны. Они даже любили сравнивать, и говорили, что и те проповедники хорошо объясняют Писание, и я тоже хорошо говорю… Но одно из ярких впечатлений на всех произвели выступления хора Читинского кафедрального собора с моими небольшими комментариями – на Рождество и Крещение, например. Православные богослужебные песнопения, если их хорошо исполнять и понимать, – все-таки одна из самых сильных сторон нашей церковной жизни вообще.

Как-то раз меня нашел один молодой начинающий журналист и захотел написать критический очерк о читинских пятидесятниках. Он попросил меня пойти с ним на одно из их собраний и, видимо, надеялся, что я их как-то «разоблачу» или опровергну. Я пошел для интереса, в светской одежде, ничем не выдавая себя, что я священник. Попали на семинар, который вел один из ключевых фигур «Спасения в Иисусе», Андрей Панасовец. Я уже не помню, как все было в подробностях; где-то я в конце пытался дополнять то, что он говорил, где-то немного возражать, но в общем, обнаружилось гораздо большего в нашем понимании Писания, чем различного. И расстались мы вполне мирно и дружелюбно… Начинающий журналист, видимо, не ожидал такого поворота.
Впоследствии мне довелось даже пару раз выступить перед ними в присутствии уже более представительного и многочисленного собрания.

Как-то тот же Андрей мне однажды показал один из номеров «Православного Забайкалья» (местной епархиальной газеты), где в одной из статей цитировался «Просветитель» Иосифа Волоцкого. И он в ужасе и негодовании говорил: «И это – ваш святой? И вы считаете, что это – по Евангелию, что так заповедовал Иисус!?». Мне пришлось неуклюже оправдываться, что далеко не все у нас в Церкви почитают Иосифа Волоцкого и его методы, что в то самое время была целая дискуссия между иосифлянами и нестяжателями, что если кто-то причислен к лику святых, то далеко не все его поступки и высказывания автоматически считаются святыми и т.д. Но в общем, проблема свидетельства о Православии как таковом перед инославными или сомневающимися по-прежнему будет оставаться, если у нас четче и решительнее не определятся в отношении к подобным спорным фигурам и вообще ко многим канонизациям по разным больше земным и политическим поводам, как это было не только на Руси, но и еще раньше в Византии.

Ну а в последние годы немало хороших знакомых из протестантов появилось просто в интернете. И в опыте сетевого общения для меня лишний раз подтверждалась правота архиепископа Иоанна (Шаховского), писавшего:
"Hе всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время в особенности можно встретить "православного" - настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, нелюбовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой своей мнимой правды - внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И, наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, не признающего то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божьего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям".

http://pretre-philippe.livejournal.com/157779.html