"Агафон" - форум православной молодежи Самарской области

В основе Вашего смущения лежит некоторое недопонимание взаимосвязи веры и добрых дел в духовной жизни христианина. Данную тему можно рассматривать как с теоретической (догматической), так и с практической точек зрения, помня о том, что теория определяет практику. Начнём с теории. Проблема соотношения веры и дел в контексте Священного Писания была поднята в связи с полемикой с иудействующими христианами, которые, оставаясь в плену ветхозаветных стереотипов, имели склонность рассматривать дела нравственного и обрядового ветхозаветного закона как главное условие спасения, при этом следовало умаление роли искупительной жертвы Христа и соответствующей в Него веры. Возникал вопрос: что является условием спасения и признаком подлинной праведности: добросовестное исполнение ветхозаветного закона или вера в Искупителя. Конечно же, одно нельзя противопоставлять другому, так как добросовестное (а не фарисейское) исполнение закона должно было приводить к познанию своего бессилия его исполнить, к смирению, что естественно рождало потребность в Божьей помощи, в искупительном подвиге Спасителя. Поэтому апостол Павел говорит, что человек спасается не делами закона, а верою во Христа. Однако, поскольку некоторые христиане восприняли эту установку по фарисейски, то есть формально, законнически, апостол Иаков и обличает их неразумность: «вера без дел мертва». Всё было бы ничего, но эта проблема соотношения вер и добрых дел вновь всплыла в эпоху Реформации. Дело в том, что согласно латинской сотериологии (учении о спасении) христианин по сути наёмническим образом зарабатывал у разгневанного на него Бога спасение посредством добродетелей. Отсюда католическое учение о «сокровищнице святых», где аккумулируются сверхдолжные дела святых, которые может перераспределять папа среди грешников посредством индульгенций. Данная сотериологическая теория, свойственная всему западному христианству, носила юридический характер. Адам безмерно оскорбил божественное правосудие, которое могла удовлетворить лишь только искупительная жертва Христа. Протестантизм естественно поставил в рамках этой логики вопрос: неужели жертвы Христа недостаточно для нашего выкупа, к чему наши личные дела или заслуги? Что мы можем добавить в заслуге Христа? Таким образом акцент протестанты перенесли на всеобщую и бесплатную индульгенцию – жертву Иисуса Христа. Так формировалась протестантская сотериология с её формализмом в оправдании, но её логические выводы только лишь подтверждали её абсурдность. А именно, если спасение от нас не зависит (дар Божий), а спасаются явно не все, значит Бог одних безусловно предопределяет к Спасению, а других к погибели. На это обстоятельство в своё время обратил внимание гуманист Эразм Роттердамский Мартина Лютера. Последнему оставалось только смущаться. Нужно отметить, что в последствии, другой горе реформатор – Жак Кальвин детально разработал чудовищное учение о безусловном предопределении, из которого следовало, что Бог виновен в вечной погибели отвергнутых Им (по Его непостижимым нам соображениям) грешников. Но ещё более ужаснуло виттенбергского реформатора поведение немецких крестьян, которые в духе западного юридизма спокойно предавались порокам, уповая на омывающую все грехи искупительную жертву Христа. Лютеру пришлось писать новый так называемый «Большой катехизис», что бы как-то исправить ситуацию. Как же в православном богословии рассматривается этот вопрос? В искуплении, которое главным образом рассматривается не юридически, не как выкуп, а органически, как обожение человека, выделяются две стороны: объективная и субъективная. С объективной точки зрения спасение – это дар Божий, это то, что совершил Спаситель, а именно примирил в Себе Бога и человечество. Но субъективная сторона спасения состоит в том, на сколько мы готовы воспринять Христа в свою жизнь и сердце и уподобиться Ему, а здесь нужен подвиг, нужны усилия в доброделании. Поэтому апостол Павел с одной стороны говорит, что мы уже спасены и это дар Божий, а с другой говорит – со страхом и трепетом совершайте (несов. вид глагола) своё спасение. То есть спасение, как состояние обожения, с одной стороны выступает как данность (во Христе), а с другой, как процесс усвоения, достижения, где добрые дела являются основанием. Теперь мы видим, что католики явно уклонились в сотериологический субъективизм, а протестанты в другую крайность - объективизм. Дело в том, что в рамках юридической сотериологии, как и в формальной логике, действует закон не противоречия, то есть мы вынуждены, принимая одну точку зрения, непременно исключить другую. В православной сотериологии эта антиномия на диалектическом уровне получает разрешение и согласовение (синтез). А именно, в духовной жизни этот диалектический процесс развивается именно так, как это изложено в 8 молитве утреннего правила. Соответствие переживаниям нашего сердца словам этой молитвы, свидетельствует, что мы идём правильным путём, путём не фарисейской гордыни, а смирения мытаря. То есть, мы прикладываем все усилия с борьбе со страстями и грехом, мы живём подвижнической жизнью, стараемся сохранить свой ум в чистоте от страстных помыслов (как только можем совершаем весь комплекс добрых дел), но Бог, по выражению преп. Силуана Афонского, как будто нас не слышит, что-то медлит, от нас скрывается. «Ты не умолим!» - некогда сказал старец. И вот в этот момент предельного напряжения всех своих человеческих усилий и отчаяния, когда преп. Силуан как никогда чувствовал всем своим существом свою немощь и соответственно потребность в помощи Божественной Благодати Святого Духа, он услышал голос Христа: «Гордые всегда так мучаются». И далее Господь открыл ему путь спасения в глубочайших словах: «Держи свой ум в аде и не отчаивайся!» Вот уж поистине католикам соблазн, а протестантам безумие. Спаситель как бы сказал преподобному: «Причина твоих душевных страданий и духовной несвободы в гордыне и самонадеятельности. Ты непрестанно молишься и внимательно охраняешь все свои чувства, но в тебе нет всепоглощающего упования на Мою помощь, нет Моего смирения, поэтому твой ум оскверняется греховными помыслами и ты вокруг себя видишь демонов. Но вот ты пришёл к познанию своего бессилия и немощи, так познай же то, что без Меня ты не способен ни на что подлинно доброе (от сюда – «не обрящеши бо дел отнюд оправдающих мя. Но та вера моя да довлеет вместо всех, та да оправдит мя..»), смирись и Я дам тебе Свою благодать. Но чтобы её не только получить, но и всегда сохранять в себе держи свой ум во аде, но не отчаивайся! Осуди себя даже до ада, познай что ты пал хуже демонов (отсюда святоотеческое «где сатана, там и я буду»), но при этом не отчаивайся, Я с тобой, к тебе Я сошёл во ад, чтобы вывести тебя и привести в вечные небесные обители, в Царство Моего Отца, что бы ты видел и стал сопричастником Моей предвечной славы.» Вот тот переломный момент, где зарождается настоящая христианская вера. "Вера же вместо дел да вменится мне, Боже мой!"Таким образом, мы преодаливаем антиномию, противоречие «вера – добрые дела», но на уроне сопричастности с Божественной Благодати. Такова диалектика подлинно христианской жизни.