"Агафон" - форум православной молодежи Самарской области

Мне понравилось. Познавательно и нет общепринятого схематичного взгляда на историю.

vladimir_chub: "Трагедия Александра Невского"

"Сегодня, отслужив Литургию, сказал небольшое слово, посвященное памяти вел. кн. Александра Невского, основываясь на этом очерке Владимира в его журнале. Настолько легло на душу, что заранее испросил прощения у автора за намеренный плагиат! На что Владимир великодушно ответил, что злом плагиат не считает...:))
Кому интересно, читайте сам нижеследующий текст автора.

Нет в русской истории судьбы более славной и одновременно более горькой, чем судьба святого князя Александра Ярославовича Невского. Другим ярким судьбам недостает чего-то одного – либо славы, либо горечи. Здесь же в избытке и то, и другое.

И если всем известно, в чем слава Александра, то с горечью его – уже проблема. Она многими забыта, хотя история ничего от нас не скрыла, и всё лежит на поверхности ее свидетельств. Только поверхность общественного сознания никак не удерживает в себе некоторые факты, о которых мы сейчас вспомним.

Скрытый текст

Я не буду рассказывать о победах святого князя на Неве в 1240-ом и на Чудском озере в 1242-ом. Это и так все знают. Лучше поговорим о горьком – о том, за что Александр Невский охарактеризован был некоторыми потомками как коллаборационист и предатель национальных интересов (см.: А.А. Бушков, А.М. Буровский. Россия, которой не было-2. Русская Атлантида: Историческое расследование. Красноярск – Москва, 2000).

В то время русским людям предстоял мучительный выбор: под чей грязный сапог подсунуть свое лицо – под сапог монгольский или под сапог западноевропейский. Первый из них уже вдоволь потоптал нашу землю, оставив россыпь трупов; второй только примеривался к русским просторам.

Русь разделилась во мнениях – с кем против кого заключить союз: с Ордой против Запада или с Западом против Орды? Выбор был более острый и мучительный, чем в 40-ых годах XX-го столетия, когда из двух зол – коммунизма и фашизма – одно было родным, домашним, а другое внешним, оккупационным. Те, кто прогнулся тогда под внешнего врага, остались в истории с позорными клеймами предателей, полицаев, фашистских прихвостней, власовцев (даже само имя предателя-генерала стало ругательным).

Но в XIII-ом веке оба наших врага были внешними агрессорами, оккупантами, поэтому выбор между ними – это был выбор отнюдь не между «своим» Сталиным и «чужим» Гитлером, а между двумя одинаково чужими «гитлерами»; это был выбор не между почетной участью защитников Отечества и позорной участью полицаев, а выбор между двумя позорами – быть либо полицаями на службе у Орды, либо полицаями на службе у Запада.

В этой ситуации, что бы ни решил князь Александр – он неизбежно получил бы впоследствии клеймо предателя от историков того или иного лагеря. Вот, Бушков с Буровским заклеймили его предателем, Гумилев же оценил выбор князя иначе. А будь его выбор другим – получил бы Александр клеймо предателя от Гумилева и иже с ним.

Как говорит Гумилев: «Кого следует считать “изменником”: тех ли, кто искал компромисса с татарами, или тех, кто подчинял русские земли папе, немцам и их сателлитам? Мнения по этому поводу расходятся» (Л.Н. Гумилев. Древняя Русь и великая степь. Ч. 5. Гл. 22. § 155).

Конечно, официально-популярная историческая пропаганда постаралась очистить образ Александра от пятен, но уже Костомаров с горечью говорил о тех полицейских мерах, которые святой князь, угождая Орде, должен был применить в 1258-ом к своим соотечественникам:

«Александр выгнал своего сына из Пскова и отправил на суздальскую землю, а некоторых новгородских бояр, стоявших заодно с меньшими [т.е. противниками раболепства перед Ордой – В.Ч.] и имевших, по его мнению, влияние на Василия [сына Александра, вопреки отцу склонившегося на сторону «меньших» – В.Ч.], схватил и наказал бесчеловечным образом: иным обрезал носы, другим выколол глаза и т.п. Такова была награда, какую получили эти защитники новгородской независимости в угоду поработителям от того самого князя, который некогда так блистательно защищал независимость Новгорода от других врагов» (Н.И. Костомаров. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Выпуск 1. Гл. 8).

Вот за это Александр и получил от Бушкова с Буровским позорное клеймо.

Я лично не осуждаю его действия, мне ближе оправдывающая Александра позиция Гумилева, но только гумилевской бодрости, с которой историк комментирует эту расправу над антимонгольской партией «меньших», я принять никак не могу. А он писал следующее:

«С вожаками смуты Александр Ярославич поступил жестоко: им “вынимали очи”, считая, что глаза человеку все равно не нужны, если он не видит, что вокруг делается» (Л.Н. Гумилев. От Руси к России. Ч. 2. Гл. 2). Н-да… вот так вот просто – «не нужны». (Кроме обрезания носов и выкалывания глаз там было еще и отрубание рук.)

Александр стал полицейской дубинкой в руках у Орды, обрушившейся на непокорных ей новгородцев. Что это – позор? Может быть… Но какова была альтернатива? Так называемые «меньшие» или «молодшие» люди в Новгороде предлагали заключить союз с Западом против Орды. Но это означало подставить страну под страшный удар, тяжесть которого она не вынесла бы; «западники» толкали Русь на ордынское рожно, не рассуждая, готова ли она «прать против рожна».

А потом, когда Русь была бы обескровлена Ордой (даже и в случае победы над ней), у постели обескровленного возникли бы крестоносцы, что, собственно, они и рассчитывали сделать в 1240-ом, когда от европейских дипломатов были получены сведения, что Русь разгромлена монголами и не имеет сил сопротивляться. Сведения оказались ошибочны: благодаря «коллаборационистской» политике отца Александра, Ярослава Всеволодовича, сделавшего ставку на унизительный союз с Ордой, кое какие военные силы сохранились – они-то и дали отпор крестоносцам. Ярослав послал в помощь сыну именно тех воинов, жизни которых он сберег в 1238-ом, отказав в помощи своему брату Юрию, безрассудно воевавшему против монголов на реке Сить и там погибшему. Сам Ярослав предвидел вторжение с Запада и писал Александру из Владимира: «Сыне, помни, что скоро пожалуют гости незваные, латинские».

Из двух зол выбирая зло ордынское, Александр – следует особо это отметить – склонил голову перед убийцами своего отца. Ведь Ярослав Всеволодович, хоть и покорился монголам, в итоге был отравлен ими. И у Александра имелся очень сильный побуждающий мотив, чтобы стать на сторону противников Орды. Неизвестно, с какой внутренней болью и горечью склонял Александр голову перед убийцами отца, но, как говорит С.М. Соловьев, рассудительность его в этом выборе была холодной. А его родной брат, Андрей, сделал противоположный выбор, объявив, что заключает союз со шведами, ливонцами и поляками против Орды…

Эта трещина, разделившая русских людей, пролегшая между родными братьями, а также между отцом (Александром) и сыном (Василием), очень напоминает другую трещину, разделившую Русскую Церковь в XX-ом веке после выхода в 1927-ом году декларации митрополита Сергия (Страгородского). Унизительно было митрополиту Сергию подкладывать свою голову под большевистский сапог. Не менее унизительно было князю Александру подкладывать голову под сапог ордынский. Только унижение князя было неизмеримо большим, потому что если Сергию пришлось всего лишь декларировать свою лояльность на бумаге, то Александру свою лояльность надо было доказывать мечом, направленным против неподклонившихся соотечественников.

А на противоположной стороне трещины, отделившей Александра от многих русских людей, были не только сын и брат, не только князья Даниил Галицкий и Михаил Черниговский, пытавшиеся создать антимонгольскую коалицию; там был и венчавший Александра в Торопце епископ Меркурий, священномученик, обезглавленный монголами при взятии Смоленска.

История с течением времени, конечно, залечила эти мучительные раны на теле нашего народа; вот только из чего состоял тот лечебный состав, который она использовала? Из равнодушия потомков, воспринимающих трагические драмы прошлого скорее как легенды, чем как живую историю родной страны.

И вот еще одно сопоставление, куда более близкое – уже не с XX-ым веком, а с XXI-ым. Наша проблема ИНН имела яркую параллель в XIII-ом веке. Приведу цитату из книги историка Н.А. Клепинина «Святой и благоверный великий князь Александр Невский» (Москва, 1993), впервые изданной в 1927-ом году в Париже. В 22-ой главе автор пишет:

«Кипчакский хан Берке, сменивший уже умерших к тому времени Батыя и Сартака, приказал произвести перепись Руси.
В русском народе крепко до последнего времени в течение веков жил мистический страх перед переписью. Здесь же перепись исходила от татар, от племени неведомого и злого, поклонявшегося идолам. <…> Перепись, производившаяся этим народом, – знак Антихристов – взволновала всю Русь.
Св. Александр поехал в Орду с богатыми подарками умолять хана об отмене переписи. Но все мольбы были напрасны. В следующем, 1258 году, он вернулся на Русь с татарскими чиновниками.
Татарские чиновники были алчны и стремились нажиться в удаленной от ханской ставки стране. Перепись производилась среди глубокого озлобления народа. Всюду можно было ждать сопротивления численникам, их избиения, т.е. неповиновение ханскому приказу. Св. Александр помогал им произвести перепись, чтобы отвратить восстание и не навлечь ханскую кару на всю страну за неповиновение в одном из городов. <…>
Однако, на Руси нашлась область, которая не захотела подчиниться приказу хана. Это опять был Новгород. Когда туда дошла весть о переписи, новгородская младшая братия восстала. Смуты продолжались все лето. На этот раз возмущение было так сильно, что даже князь Василий оказался на стороне младших против боярства и своего отца. <…>
Новгородцы богатыми дарами подкупили численников, которые ушли из Новгорода без десятины и тамги. Однако, Св. Александр не простил неповиновения, чуть не наведшего ханского гнева на всю Русь. Он выслал своего сына из Пскова и послал его на Низ, а советчиков, убеждавших его противиться приказу, наказал казнью или увечьем.
Но Новгород не избежал общей переписи. <…> Зимой 1259 года татарские воеводы Беркай и Касачик и суздальская рать со Св. Александром вошли в Новгород. Численники начали производить перепись. <…> Князь, защищавший Новгород от врагов, сам ввел татар в этот единственный удел, куда они еще ни разу до того не приходили» (С. 89-91).

Обратим внимание на подробность, указанную Клепининым: монгольская перепись воспринималась русскими людьми как «знак Антихристов». Обратим внимание и на то, что ханские чиновники, эти слуги антихриста, прибыли в Новгород не сами, а вместе с князем Александром – под его охраной. Сын Александра, Василий, прореагировал на это как истинный антиглобалист, «объявив, что не хочет повиноваться отцу, везущему с собою оковы и стыд для людей вольных». Ох, как всё типично и узнаваемо!

Спроецируем эту ситуацию в наше время и что получим? Есть ли у нас какой-нибудь аналог бунта Василия против Александра? Как ни странно, есть – это бунт епископа Диомида против патриарха Алексия (тоже ведь сын восстал против отца). Только, в отличие от Александра, наш патриарх не обеспечивал вооруженную охрану «численникам», и сами «численники» у нас – отнюдь не оккупанты. В XIII-ом веке ситуация была гораздо более острой, и Василий Александрович имел куда больше оправданий в своем бунте против отца, чем имеет их наш антиглобалист № 1.

Почему же таких людей, как епископ Диомид, история ничему не учит? Очевидно, по той причине, о которой говорилось выше: отдаленность исторических событий притупляет чувство их реальности при взгляде на историю через бумажные «окуляры» книжных страниц."

http://vladimir-chub.livejournal.com/2322.html