Отправлено: 14.09.10 18:35. Заголовок: Новое интервью о. Андрея Кураева: "Я - существо многослойное"

Чем мне нравится отец Андрей, что он заставляет работать мозги, с ним можно соглашаться или нет, но читать и слушать его интересно.
Он использует большое количество иллюстраций, примеров из жизни, чувствуешь, что он не оторван от реальности, и "ничто человеческое ему не чуждо". Порой он парадоксален, в общем, надо отдать ему должное- уникальный миссионер, который разрешил многие мои сомнения на пути к Богу.

цитата:

"Я - существо многослойное" 13 Сент, 2010 at 7:20 PM http://my-f5.livejournal.com/54630.html<\/u><\/a> Скрытый текст - Как вы относитесь к пользователям, которые постоянно стучатся с вопросами? - Ужасно. Как и ко всем, кто мне звонит, кто меня останавливает на улице и так или иначе вторгается в мою личную жизнь. Но нельзя жить только для себя. Я существо многослойное: на одном реактивном слое я прячусь от того, что вторгается в меня, на другом - открываю сознание для того, чтобы быть доступным. - В интернете, чтобы быть услышанным, блогер должен вести самопиар. - Я понимаю, что какой-нибудь политтехнолог, пиар-менеджер может сказать, что вот такую-то тему Кураев резко подал, вызвал волну интереса, поэтому был такой-то заголовок, булавку или шпильку он засунул в свой текст... Но это анализ со стороны. Моя персональная задача - быть интересным для моих собеседников, это правда. Но нет задачи быть интересным ради того, чтобы этих собеседников стало больше и мой рейтинг вырос. Чего-чего, а известности я уже накушался и мое человеческое и авторское тщеславие удовлетворено более чем полностью. Наверно от известности я уже получаю больше минусов, чем бонусов - незапланированные остановки на улице, подглядывание-подсматривание в магазинах, в интернете время от времени натыкаешься на чужие заметки: «А я сегодня видел Кураева на велосипеде в нашем районе». По характеру я интраверт и домосед. Радостный день для меня - если ко мне никто не пришел, никто не звонил (такого, конечно, не бывает, но я о таком дне мечтаю). Я уже не прыгаю при выходе своей новой книги, а скорее понуждаю себя к изъявлению радости по этому поводу – ибо так положено… Я даю интервью, когда об этом просят. И свои статьи и книги я не навязываю изданиям. Вот и интернет-собеседников я не ищу, и потому радости от того, что вот меня еще где-то напечатали, на столько-то тысяч увеличилось количество моих читателей - этого у меня нет. - Вы можете говорите с людьми глаза в глаза. Зачем растрачиваться в интернете, где произошла его девальвация слова? - Для меня как для человека, работающего со словом это тоже очень интересно. Дискуссии в интернете показывают, как люди неочевидно могут воспринимать те или иные слова. В одном и том же тексте слышат разные, даже противоположные интонации. Иногда меня радует такая возможность, иногда печалит. Но понимать это надо. Ведь если у меня возникнет потребность высказаться о чем-то предельно ясно и избежать двусмысленности, то это удастся только при знании о том, как эти нежеланные двусмысленности рождаются. - Вас атакуют инернет-провокаторы? - Сам образ моей жизни защищает меня от интернета. Я половину времени провожу в поездках по стране или миру. В ноутбуке нет вайфая. Когда я возвращаюсь, у меня много нагрузки, встречи в реале, лекции, просто усталость после поездки... Это мешает раствориться в интернете, слишком серьезно воспринимать то, что происходит на виртуальных полях. Вторая форма защиты: анонимных интернет-юзеров я за людей не считаю. Если человек входит анонимно, под ником, а не под своим настоящим именем, если я про него не знаю и он про себя ничего не рассказывает, то для меня этот человек тождественен тому тексту, который он оставил на моей странице. И в этом смысле он не вполне человек. И поэтому я могу отреагировать на юзера более резко, чем на живого человека. Например, женщина-мать для меня это - святыня. Если я вижу женщину с ребенком, то независимо от того, что она сделала до в своей вне-семейной жизни, для меня она останется святыней. Но если она зашла ко мне не по семейному вопросу, не с рассказом о своем ребенке и под ником – я не видя рядом ее детей и не зная об их существовании, могу ответить жестко. Но если я с кем-то веду полемику в интернете, это не означает, что при встрече в реальной жизни я буду смотреть на него через экран монитора. Люди этому иногда удивляются: «Как же, мы думали по вашим репликам, что вы руки не подадите, и вообще чуть не с кулаками наброситесь! А вы совершенно спокойно общаетесь…». Но я не переношу на людей в реале то, что было в виртуале. - То есть для вас блог – не паства, а эксперимент? - Не паства – это точно. Я никем не хочу управлять и никого не желаю пасти. Да, в моих интернет-публикациях есть аспект апробации, нужный мне самому. Какие-то тексты я могу обкатывать, прежде чем воспроизводить их в печатном виде или в книге. Интернет позволяет публиковать черновики и видеть реакцию Она бывает очень здравая и критическая. И тогда я людям очень благодарен. А вообще интернет это еще и школа аскетики. Однажды, говорит древняя монашеская книга, молодой монах молился: «Господи, дай мне смирение». Игумен, услышав эту его молитву, подошел: «А ты знаешь, о чем ты просишь? Ты просишь Бога послать кого-нибудь, кто бы оскорбил тебя….». Вот сейчас с этим проблем никаких нет. В любой день и любую минуту мне достаточно набрать в интернет- поиске свою фамилию, чтобы получить оскорбления и критику на любой вкус и в преизрядном количестве… - Но нужно обратиться с серьезной проблемой, то лучше прийти лично, потому что в блоге я увижу не отца Андрея, а любознательного лингвиста? - Не совсем так. Себя-то я как раз не отделяю от своего присутствия в интернете. То есть там тоже я. Поэтому не собираюсь вешать индульгенцию, основанную на моей личной невменяемости: я не я, площадка не моя. - А почему вы не играете по общим правилам? - А какие есть общие правила? - Вы их только что сформулировали. Человек в интернете не тождественен себе в офлайне. Интернет - это большая ролевая игра, в которую на данный момент вовлечены миллионы. - Ну, это слишком смелое обобщение. Для многих людей только интернет и дает возможность быть самими собой. Играют они на работе или в семье. Я же вообще нигде не имею права играть. Для меня это принципиальное табу. Я публичный человек, и потому все время и так нахожусь на грани фола. Самый страшный мой риск – превратиться в актера, артиста разговорного жанра. Моя работа для меня очень значима. Именно она наполняет смыслом мою жизнь. Только когда я в ней растворен. Ведь моя работа - свидетельствовать о моей вере. Если все это станет игрой, я сам пойду искать рецепт «золотого укола»… Да и люди, почувствовав привкус игры, перестанут откликаться на мои слова. Для меня пагубны любые ролевые побрякушки. По этой причине я в жизни не прочел ни одной книжки по психологии, по пиару, по рекламе, ораторскому искусству, по контролю сознания и промывке мозгов. Не читал сознательно, дабы избежать искушения потом это использовать. - Если интернет – игра, есть ли в нем место греху? - Интернет в церковном восприятии - это все равно реальность, даже если большинство его пользователей считает иначе. Если священник скажет что-нибудь неаккуратное не в храме, а в интернете, последствия для него могут быть те же самые. Объяснение епископу: «Владыка, я же это не в храме, я же не всерьез, я это в интернете!», не пройдут. Интернет - это совсем не просто игра. В интернете можно решать и создавать реальные проблемы. Через интернет можно реально помогать людям: собирать средства нуждающемуся человеку, помочь добрым советом. Через интернет можно привлекать внимание к проблемам, маркировать проблемные поля. В интернете можно защищать людей (например, сейчас православный интернет защищает красноярского священника Геннадия Фаста от преследований со стороны красноярского же архиепископа). Вообще интернет может влиять на политический и культурный климат. - Ну а заповеди нарушить? - Для церковного человека интернет - это часть его жизни. Соответственно, заповеди здесь те же самые. - Так какие поступки в интернете греховны? Обман, травля? Возжелать жену ближнего на сайте знакомств? Я думаю, что ставить вопрос так - значит много чести делать интернету. Потому что ничего нового в интернете нет. Это вполне обычное пространство человеческого общения. Наука быть человеком абсолютно одинакова в салоне городского автобуса, на рынке, в храме, в интернете. Всюду надо оставаться человеком. Какая разница, где ты занимаешься каннибализмом? Пожираешь однокурсника или слабенького солдатика в казарме, или в интернете кого-то выживаешь и поливаешь вонючей субстанцией? Я не знаю никаких специфических интернет-грехов. Отчасти потому, что за искушениями прячется Сатана – а он как падший ангел ничего не умеет творить и создавать заново. - Желание блогера поднять рейтинг, попасть в топ – это тщеславие? - Оценка зависит от цели этой борьбы. Вполне может быть, что если я однажды стану бороться за рейтинг, это будет не тщеславием, а тактическим способом достижения цели. Если нужно не себя, а какой-то свой проект донести до возможно большего числа людей для их же блага, то тогда можно озаботиться о проблеме акустики - как сделать так, чтобы твой голос был слышен. - Выходит, если для меня блог - заработок, то биться за рейтинг это нормально? - Там, где тщеславие становится частью профессии, оно может перестать быть тщеславием. Публичному человеку надо знать как он выглядит в глазах публики… Есть тщеславие или нет – надо судить не по профессиональному действию человека, а по его глазам. - А как вы оцениваете троллей? - Да никак не оцениваю. Я нажимаю кнопочку «заморозить» и все. *** - Вы упомянули «фан-клуб Кураева». А ведь фан-клуб есть: перед разговором я даже рассматривал ваше 3D-фото - через стерео-очки вы казались вполне живым. Откуда такая популярность? - Да ведь на безрыбье и рак - рыба. Батюшки слишком иконографичны, и любой служитель, который не растворяется в этой иконографии, привлекает внимание. Люди истосковались по человеческому общению. А со мной можно спорить, можно не соглашаться - я не живу в статусе памятника своему собственному сану. Как говорил Владимир Маяковский: попы разные нужны, попы разные важны. Церковь, если она здорова, может себе позволить существование таких маргиналов, как Охлобыстин и Кураев. - А вы все-таки маргинал, поп 2.0? Такого выражения не слышал. - 2.0 – универсальная приставка для чего-угодно-продвинутого… - Ни в коем случае этого бы мне не хотелось. Категорически против того, чтобы самому превращаться в матрицу для кого-то другого. - Но вы пишете, что русские должны носить ножи, чтобы силой отвечать на выпады кавказа, или что читать в туалете религиозную литературу нормально – довольно резкие вещи, которые странно слышать от диакона. - Знаете, я жертва советского тоталитарного воспитания. Тогда все были очень одинаковые – но именно поэтому обращали внимание на мелочи. В армии у всех одинаковая форма, но по степени натянутости ремня или подшитости воротничка можно определить статус человека. Нечто подобное было и в мире литературы, культуры, газет. Все газеты советские были одинаковые, их по опыту профессора Преображенского одинаково вредно было читать за завтраком. Но все равно «Литературная газета» чем-то отличалась от газеты «Гудок». Сейчас мэйнстрим православия мне понятен, я в нем живу, люблю его. Но если ты знаешь, что кроме мейнстрима есть еще обочина, тормозные пути, какие-то маленькие объездные дорожки, по такой дороге ехать интереснее. Мне не нравится дорога, по которой железобетонные перегородки стоят с обеих сторон и ты не можешь даже на миг с нее сойти, и не может даже затормозить и подумать. При хорошем знакомстве с ведущим лейтмотивом мне бывают интересны именно нюансы и контрапункты… Понятно, что туалет не храм и не молитвенная комната. Но – всегда ли? Могут ли быть жизненные исключения? Понятно, что христианин должен уметь прощать. Но – всегда ли? Когда я ставлю такие вопросы, это еще и массаж головного мозга. Те, кому хорошо в мире клише, возмущаются. Но Церковь не может быть наполнена только такими людьми. - Блог – это такой контрапункт, где можно говорить все? Есть определенные правила, которые я соблюдаю и в жизни, и в интернете. Например, я не выдаю свое мнение за мнение Церкви. Мое мнение равняется моему. Второе мое табу - запрет на критику действующего Патриарха. Это не потому, что я боюсь наказаний. Патриарх умный человек, и не станет унижать себя до наказания какого-то дьякона: генерал рядового не тронет. Но есть понимание цены слова и ошибки. Патриарх - лицо церкви, поэтому здесь надо уметь остановиться. Если ты с чем-то несогласен - лучше промолчи. *** - Ваш блог – это приход? - Нет, не так. С точки зрения богословской приход формируется вокруг таинств, с социологической - вокруг духовного отца. Но я не духовный отец, и как минимум половина моих собеседников в блоге считают хорошим тоном начинать с фразы: «Я не фанат Кураева!» Это ни в коем случае не приход. Просто площадка для разговора. - В Second Life работают представительства самых разных конфессий: обряды, исповеди… Где же виртуальный приход РПЦ? - Не надо использовать принцип «всё или ничего». Конечно же, виртуальная православная церковь невозможна и не нужна. Невозможно в интернете причащать, давать тело и кровь Христовы, потому что это именно тело и кровь Христа, а не байты информации. Но немыслимость интернет-таинств не означает, что в интернете вообще не может быть ничего церковного. Вот скажем только что я был в Южной Италии в монастыре картезианцев - это монашеский католический орден, один из самых строгих. Монахи дают обет молчания. При входе в капеллу - почтовый ящичек. Если кто-то что-то хочет сказать – кладет в ящик записку. Для туристов-паломников есть специальная резервация, рассказывающая об истории ордена: келья монаха (монах там не живет, но висит ряса, заслана постель), дальше несколько комнаток с телеэкранами – и вот там на разных языках крутятся фильмы об истории и жизни этого монастыря. В интернете могут быть такие виртуальные экскурсии хоть по Кремлю, хоть по храму, рассказы о таинствах, о смысле каждого шага, о символике… Но интернет не заменит молитвы. Интернет может помочь людям организовать свою молитву, но молиться все равно должен человек, а не компьютер. Я даже могу себе представить исповедь по интернету. Например, я не отвечаю на исповедального характера вопросы людей, которых я не знаю. Заочно лечить глупо и преступно, и легко стать жертвой какого-нибудь тролля. Но, скажем, женщина вышла замуж за араба, уехала в Саудовскую Аравию, где в округе 600км ни одного православного храма и священника. И она хочет о чем-то спросить, исповедаться. По телефону не удобно, по скайпу как-то открыто – и вот тут она может написать батюшке по электронной почте. Но при условии, что она заранее условилась с этим священником при реальной встрече еще в России. - Это гипотетическая ситуация? - Нет, вполне реальная. И даже не новая. В былые века люди слали старцам своим исповеди в письмах. Или советский зэк чувствует близость смерти – и исповедуется соседу по камере, уголовнику. У того больше чем политзаключенного шанс выйти на волю. И быть может он донесет эту исповедь до батюшки… - Но вы самый публичный деятель РПЦ в Рунете… - Я не священник. - Значит, я не могу отправить вопрос на andrey@kuraev.ru? - На вопрос я могу ответить. Просто вопрос теоретический - это не то же самое, что вопрос жизненный, а вопрос жизненный - не то же самое, что вопрос духовный. Теоретические вопросы связаны с историей церкви, историей религии. Для ответа на них необязательно надо знать не вас лично, а тему разговора. Жизненный вопрос – когда речь идет о достаточно простой проекции общеизвестных нравственных норм на нашу жизнь. Допустим, вы у меня спрашиваете: «У меня жена, двое детей, а я полюбил девушку… Можно я брошу свою семью и создам новую?» Естественно, отвечу определенным образом. Но есть вопросы, связанные с очень сложными оттенками внутренней жизни человека. Это собственно духовные вопросы. Для ответа на них надо смотреть в глаза, а не в монитор. Кроме того, есть вопросы, на которые просто нельзя отвечать незнакомцам. Приведу резкий пример, чтобы было понятно, почему невозможен ответ: «Батюшка, как мне быть с утренним сексуальным возбуждением?» - Я не думаю, чтобы вам такое писали. - Писали и не такое! Попытка публичного ответа незнакомому человеку грозит тем, что потом тысячи троллей на протяжении тысячелетий будут обгладывать тебя на различных форумах. - Ну хорошо, а конкретный пример. У меня последние пять лет кризис целей: не очень понимаю, зачем двигаться дальше. Я говорил об этом через Skype с психоаналитиком, с друзьями… Мог бы обратиться и к вам. - Вы ставите самый главный вопрос. И Вы заранее знаете, кому его адресуете. И потому опять же заранее знаете, что я отвечу. Я как христианин не могу ответить Вам иначе как цитатой из Евангелия. Вот это эпизод: юноша адресует Христу Ваш вопрос: «Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?». Ответ Христа: «Оставь всё и иди за Мной». Я не Христос, чтобы говорить: «Иди за мной». Я могу сказать – «ищите Христа и идите за Ним». А другого ответа я дать Вам не могу. Потому что в таких вопросах можно делиться только тем, что пережил сам. А я пережил правду именно этого пути. Но такой мой ответ покажется вам слишком простым и профессионально обусловленным. Вы его не услышите. И я заранее знаю, что скорее всего так и будет. Поэтому наша заочная переписка скорее всего состояла бы из одной фразы: «Ответ невозможен». Но невозможное в виртуале возможно в реале…

http://diak-kuraev.livejournal.com/112874.html<\/u><\/a>